Алекс Кош

Если бы я был вампиром

Часть I. ПОСВЯЩЕННЫЙ В…

Глава 3

…В этот раз я проснулся не от звонка. Думаете, это хорошо? А вот и нет. Кто-то упорно тряс меня за плечи, и это было еще неприятнее, чем пробуждение под заунывную мелодию похоронного марша.

Я открыл глаза и узрел ангела. Ангел дико ругался и, мне кажется, даже плакал. С чего бы это?

— Ангел, не плачь, — сказал я спросонья, еще не придя до конца в себя.

Ангел вскрикнул и влепил мне звонкую пощечину.

Я вскочил с постели и удивленно уставился на… Лану.

— Э-э-э… А что ты тут делаешь?

Скажем так, я удивлен, даже более того, я в ступоре.

— Ты что творишь?! — крикнула Лана, схватив меня за плечи и продолжая трясти.

— Я? Это что ты творишь?! Я сплю, — обиженно пробормотал я, пытаясь вырваться из ее рук.

— У тебя же сердце не билось. Я тебя целых десять минут трясу, — едва не всхлипнула она.

— Ну вот, — огорчился я, — даже умереть спокойно не дадут.

И еле успел увернуться от летящей в меня книжки. Кажется, «Фауст» полетел…

— Эй! Хватит. А то я так и вправду концы отдам. Тебе показалось, — попытался я ее успокоить, а заодно и себя.

Мне кажется, она немного успокоилась, и уже сдержанней произнесла:

— Ага. Показалось. У тебя пульса не было вообще. Ты даже похолодел, как труп.

Меня, конечно, и раньше девушки называли холодным, но чтобы трупом… такое впервые.

— А что ты тут вообще делаешь-то? Вроде я дверь новую поставил? Как же ты вошла? И вообще, я же не одет, — сделал я неожиданное открытие.

Она покраснела. Как ей идет этот румянец.

— Ну… — протянула она, отвернувшись. — Я подумала, что уже пора идти в ресторан, а ты все не заходил. Вот и решила зайти. Звонила целый час, а когда ты так и не открыл, позвонила в ту фирму, что тебе дверь ставила, и заказала у них запасной ключ от твоей двери, вот и все.

— А что? Нынче все фирмы так просто раздают ключи от установленных дверей всем соседям?

Лана покраснела еще больше. Боже мой, как она прекрасна!

— А я сказала, что я твоя девушка. Ну мы идем в ресторан?

Тему переводим? Ладно, сделаем вид, что не заметили.

— В ресторан? Так мы же на вечер договорились, а сейчас… а сколько сейчас?

Я начал волноваться.

— Уже седьмой час, — сказала Лана, переводя недоуменный взгляд со своих золотых часиков на меня.

— Оп-па. — Я плавно осел на кровать.

Но я же только что лег. Как я мог столько проспать? Это же просто невозможно. Дайте-ка подумать… почти двадцать часов в постели провалялся!

Из оцепенения меня вывела Лана:

— Я пойду переоденусь, а ты пока одевайся и приходи в себя. В ресторане все и обсудим. Кстати, твои синяки…

Действительно, синяки-то пропали. Как же я это объясню? Ресторан — это, конечно, хорошо, но вот обсуждать я ничего не хочу. Что я ей скажу? Что я вампир? Нет уж.

— В ресторан? — рассеянно пробормотал я. — Да, конечно…

Лана не заметила ничего странного в моем тоне и отправилась переодеваться.

Размышляя, я автоматически провожал ее взглядом. Я даже не сразу заметил, что слежу не за фигурой девушки, а за ее шеей. Помимо моего желания в голове пронеслась невероятно сладкая мысль о том, как было бы приятно вонзить в ее шею зубы и выпить кровь… красную… вкусную… теплую…

Да что это со мной?! Вот оно. Дождался! Нет, мне нужно срочно уходить отсюда, чтобы не случилось чего-нибудь непоправимого и ужасного. Не хотелось бы расслабиться и невольно броситься на Лану, поддавшись появившемуся у меня желанию.

Я быстро оделся и, взяв бумагу и ручку, начеркал на листке, что сожалею, но мне надо бежать, и чтобы она не волновалась, если некоторое время меня не будет. Нужно помочь родителям и все такое…

Прилепив записку к двери, я кинул ключ от квартиры под коврик и выбежал из подъезда. Несмотря на плохое настроение, физически я себя чувствовал просто великолепно. Ощущение было такое, словно я вот-вот взлечу. Мне даже показалось, что я немного отрываюсь от земли, когда бегу. Солнце уже почти село, и кожа практически не зудела от его надоедливых лучей.

Пробежав пару кварталов, я даже не запыхался. Я свернул в парк и побежал по тропинке к озеру. Мне нужно было подумать, а небольшое озеро в парке всегда меня успокаивало и настраивало на философский лад.

Я сидел на берегу и размышлял о том, что со мной случилось за последние три дня. Все началось в субботу. Сначала это посвящение, потом исчезнувшая дверь в квартире и глаз на стене, теперь подозрительно долгий сон. Что же будет дальше? Стоп. Прежде всего, следует вернуться к тому, с чего все началось.

Память определенно играла со мной в кошки-мышки. Она прятала куски того самого злополучного дня, когда я отправился в эту дурацкую секту. Амнезия? Не знаю, со мной такое происходит впервые. Нет, бывало, я напивался, но оставались же хоть какие-то отрывки воспоминаний. А тут сплошной пробел. Сходить, что ли, на сеанс гипноза?

И какой черт меня вообще дернул пойти в эту секту? Перстень еще какой-то на меня напялили…

Я со всей силы дернул за треклятую железку, но она сидела на пальце как влитая. Даже не крутилась. Чертовщина какая-то…

Я никак не мог сосредоточиться на самом главном, поскольку перед глазами постоянно стоял образ Ланы. В результате я просто просидел несколько часов, думая о девушке, от которой так позорно сбежал любоваться водной гладью, и тщетно дергая за перстень с изображением глаза.

Единственное, к чему я пришел, так это к тому, что мне надо еще раз наведаться в здание, где я проходил так называемое посвящение.

Добежав до метро всего минут за пять против обычных пятнадцати, я сел на поезд в сторону центра. Стоя напротив двери, вдруг заметил, что не могу сфокусироваться как обычно и увидеть свое отражение. Я простоял все время пути перед дверью, но так и не смог его разглядеть. Странно, если не сказать больше. Что же изменилось с тех пор, как я проснулся в первый день после посвящения? Я стал превращаться в вампира гораздо быстрее? Надеюсь, что все же ошибаюсь… Но факты говорят за себя, ведь до посвящения я практически не менялся. Ну только в темноте теперь вижу неплохо, свет перестал любить, да еще спать стал чуть больше, чем обычно. А теперь?! Заснул на полдня! Впрочем, даже столь долгий сон можно было бы списать на какую-нибудь болезнь, если бы не сильная жажда крови. Меня буквально скрючило от неестественной тяги к шее Ланы!

Я мог бы уверить себя в том, что это простая случайность. Ну понравилась мне ее белая шейка. Бывает и такое. Это бы хоть немного успокоило мои бедные нервы, но увы. Когда в подземном переходе я проходил мимо миленьких девушек, все мое внимание было посвящено вовсе не их лицам или фигурам, как бывало обычно. Нет, и еще раз нет, мой взгляд сам по себе упирался в их миленькие шейки! Мои губы складывались в странную гримасу, и я невольно облизывался, глядя им вслед голодными глазами. Хорошо еще, что я мог себя контролировать и не следовал за ними. Судорожно стискивал зубы и шел своей дорогой.

Теперь я ехал в вагоне и старался вообще не смотреть на девушек. На фиг. Зато в голове стали появляться другие довольно странные мысли. Прямо передо мной, расправив свои широкие плечи и окидывая вагон нагловатым взглядом, стоял загорелый парень лет двадцати. Яркий представитель современной тусовочной молодежи. Я таких никогда не любил. И вот при взгляде на него у меня появилась довольно странная мысль: а что, если подойти и со всего размаху засадить этому парню локтем в нос? А потом, когда он упадет, пинать его ногами. Как поведут себя люди в вагоне? Женщины конечно же начнут кричать, а кто из мужчин попробует меня остановить? Этот прыщавый очкарик наверняка поспешит отойти в другой угол, толстоватый мужик справа даже от книжки не оторвется… жаль, что милиционеров на этот раз в вагоне не оказалось, вот они бы точно меня остановили. И сами бы потом на мне оторвались. Создается ощущение, что в вагоне нет ни одного нормального человека, который стал бы защищать незнакомого парня. Получается, что нет ничего хорошего в нашем обществе…

Естественно, никого я бить не собирался. Просто так развлекался странными размышлениями до своей остановки. Все равно делать больше нечего.

Неожиданно я заметил, что кое-кто из пассажиров удивленно поглядывает на стекло в двери. Видимо, пытаясь найти отражение этого странного типа в черных брюках и помятой рубашке.

Странный тип в черном поспешно ретировался в дальний угол, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Подумаешь, помятый и в зеркалах не отражаюсь… и чего пялятся? А будете приставать, я еще и кусаться начну.

Доехав до «Кузнецкого моста» и выйдя на улицу, я быстро нашел знакомое здание. Да, именно здесь прошел странный ритуал, так сильно меня изменивший.

Я толкнул незапертую дверь.

Что за черт?!

Внутри пусто. То есть абсолютно! Голые стены, никаких видеокамер, картин, ничего! Голые, облезлые стены и, самое главное, никакой винтовой лестницы в подвал. Чертовщина какая-то.

Я долго бродил по комнатам, надеясь найти хоть что-нибудь полезное или подозрительное. Ага, размечтался. Такое впечатление, будто в этом здании уже несколько лет никто не появлялся.

Пришлось возвращаться восвояси в расстроенных чувствах.

Теперь я старался обходить все места, где можно было увидеть свое отражение, вернее, не увидеть. Зачем привлекать излишнее внимание к своей скромной персоне?

Доехав до «Выхино», я не торопясь вышел из вагона и направился в сторону парка. Все-таки гораздо приятнее идти по территории лесонасаждений, нежели вдоль асфальтовой дороги. Добравшись до парка, я свернул на аллею и побрел в тени огромных дубов. Всю дорогу я старался идти по наименее людным местам. Мне совершенно не нравилась эта жажда крови. Да чего уж там, она мена просто пугала! Кроме того, на обратном пути в метро у меня начали трястись руки, а в глазах поплыли красные круги. Ощущение было такое, будто я страдаю от нервного истощения или недоедания.

Едва я вошел в парк, сердце стало биться так учащенно, будто собиралось выпрыгнуть из груди. Ни с того ни с сего меня охватило сильное беспокойство, будто перед походом к зубному. Странные мурашки по телу и замирание сердца, «синдром больного зуба».

Куда же идти? Наверное, все же домой. Просплюсь, извинюсь перед Ланой и свожу ее в ресторан. Пора забыть про все эти глупые тайны. Может, все и так обойдется… Только как быть с этой жаждой? Нет. Опасно это. Может, обратиться к врачам? Они меня запрут в лаборатории, порежут на мелкие кусочки и тщательно исследуют. Вполне возможно, что оно будет даже к лучшему. Во всяком случае, я не смогу никому нанести вред.

Мои безрадостные размышления прервал чей-то голос:

— Оп-па. Ребята, вы поглядите, кто выполз из своей норы, да еще и на ночь глядя. А не боишься нарваться на бандитов? У нас район не из спокойных.

Я резко обернулся, чтобы увидеть говорившего, и с трудом сдержал стон. Только этого мне для полного счастья не хватало! Позади меня стоял один из тех самых трех типов, что заходили ко мне в гости и задавали странные вопросы.

— Привет, друзья. Как дела? — приветливо сказал я, делая несколько шагов назад.

А я и не заметил, как далеко углубился в парк. До метро, видимо, уже не добежать, далековато.

— И куда же ты собрался, мил-человек? — Это уже из-за спины.

Я неторопливо повернул голову, уже догадываясь, кого сейчас увижу. Да, так и есть — еще двое любителей черного. Улыбаются, будто встретили старого доброго знакомого. Только зачем им тогда ножи?

Ну вот и все. Вампир ты или не вампир, а с тремя здоровяками с ножами тебе не справиться. Для этого нужны какая-никакая сноровка и умение драться, чего у меня нет и в помине.

Невесело размышляя таким образом, я смирился со своей участью и встал так, как, на мой взгляд, должна выглядеть боевая стойка: руки перед лицом, ноги немного согнуты. Так меня в детстве учили на карате стоять… до… или после? В общем, если бы все зависело только от стойки, то я бы даже, может быть, и продержался минутку, другую…

Однако все кончилось быстро. Один из них просто взял и ткнул меня ножом меж ребер. Я даже сказать «мама» не успел. Зато очень оперативно прижал руку к ране и плавно опустился на колени. Незабываемые ощущения — в состоянии странного отупения тщетно пытаться прикрыть порез и остановить кровь. Конечно же ничего не получалось — кровь продолжала литься сквозь пальцы, и мне оставалось лишь тупо смотреть на то, как рубашка пропитывается кровью.

А трое придурков стояли и ржали. Должно быть, и вправду смешно, подумал я, прощаясь с ускользающим сознанием.

Не знаю, как так получилось, но кровь попала мне на губы. Солоноватый привкус мгновенно ударил в голову странным импульсом злости. Неожиданно я почувствовал, что жажда, мучившая меня весь сегодняшний вечер, стала настолько сильной, что все остальные ощущения мгновенно отошли на второй план. Я не только перестал терять сознание, но все мои чувства мгновенно обострились. В теле появились удивительная сила и легкость.

И еще я стал чувствовать кровь. Да, да, эту самую алую жидкость! Она проходила по моим венам, стучала в висках, омывала сердце…

Тук… тук…

А это что?

Вокруг меня слышался стук. Ритмичный, но будто поделенный на несколько партий. Немного прислушавшись и сверившись с ощущениями, я понял, что это стук сердец стоящих надо мной парней. Я просто физически ощущал, как кровь проходит по венам этих жалких людишек.

Жалкие… людишки… Пища!

Они даже ничего не поняли, когда я вскочил, одним прыжком преодолел несколько метров до одного из них и впился ему в шею.

Позже, вспоминая события этого вечера, я понял, что никакие клыки на самом деле не нужны! Достаточно просто правильно и достаточно сильно укусить в артерию, и вот она — жидкость, дающая жизнь. Однако сейчас мне было не до этих тонкостей, все произошло слишком быстро. Казалось, будто время замедлило свой бег специально для меня. Товарищи парня еще не закончили смеяться, когда с ним все было кончено – его сердечко перестало выстукивать надоедливый ритм.

Всего за несколько секунд я разобрался и с остальными. Мне уже не нужна была кровь, я напился их товарищем и теперь просто с наслаждением переломал им шеи.

Удивительное дело, несмотря на рану, я чувствовал себя просто великолепно! Состояние эйфории захлестнуло все мое существо. Если бы я знал, как это приятно, то давно бы начал пить кровь. Какие же замечательные ощущения!

Я сам не заметил, как поднялся в воздух и завис в трех метрах над землей. Энергия требовала выхода, и я использовал ее как мог.

Вдруг на меня нахлынули воспоминания. В голове проносилась вся жизнь в таких подробностях, которых я бы никогда не вспомнил в обычном состоянии. Особенно ярко вспыхнуло непонятно каким образом потерянное воспоминание о том, что произошло на том самом посвящении. Я практически переживал все это во второй раз.

Я поднес позолоченную чашу к губам и залпом осушил. По телу разлилась волна приятного тепла и невероятной легкости. Слегка удивившись, я невольно расслабился и отдался столь приятному и новому для меня чувству.

— Почувствуйте силу, дети мои, и повинуйтесь мне, — прогрохотал голос над головой.

Та самая темноволосая девушка, что открыла мне дверь, принесла черную деревянную коробочку. Крышка была открыта, поэтому я смог разглядеть лежащие в ней перстни. Ой! Да они как две капли воды похожи на тот, что я получил по почте! А здесь их целых три! Хотя нет, они все же отличаются по цвету — вместо зеленого ореола вокруг глаза идет красный ободок. Но и это не все! Теперь, выпив бокал крови, а я уверен, что это была именно кровь, я смог почувствовать исходящую от этих перстней злую, кровавую ауру.

Девушка изящной походкой подошла ко мне и взяла за руку, похоже, с намерением надеть на нее перстень.

— Нет. Я не хочу, — процедил я сквозь зубы и попытался сделать шаг назад.

Не тут-то было. Как по команде трое «послушников» подскочили ко мне сзади и схватили за плечи.

— Станьте теми, кто крадется в ночи, станьте моими детьми! — рокотало по всему залу.

Не хочу я быть ничьим дитем. Мне моя мама нравится.

Я вдруг вспомнил, что недавно чувствовал невероятную силу. Чего добру зря пропадать? Собравшись с духом, я взмахнул руками и с неожиданной легкостью откинул всех троих «послушников».

Да они же легкие, как пушинки. И чего я их боялся?

Я расправил плечи, вдруг переставшие казаться такими уж худыми, и повернулся к остальным «послушникам».

— Ну сейчас полетят клочки по закоулочкам, — выдавил я и сделал приглашающий жест.

Двое «послушников» попытались зайти ко мне со спины, но один удар рукой на двоих убедил их отдохнуть. Еще пятерых я просто раскидал по залу, тупо поднимая над головой и бросая в стены. Как ни странно, я получал от этого действа редчайшее удовольствие. Наверное, сыграла роль невероятная легкость, с которой я поднимал их над головой. Иногда приятно почувствовать себя суперменом, для разнообразия.

Неожиданно глаза каменной фигуры засветились, и она подозрительно завибрировала, будто собираясь разлететься на мелкие кусочки. Прошла какая-то пара секунд, и монстр шагнул в мою сторону.

Бог мой! Да что же это такое-то? Новый вид роботов? Да нет, непохоже. Вон как крыльями каменными размахался, да и проводков не видать.

— Смертный! Ты ничтожество. Никто не смеет противиться мне! Не хочешь присоединиться, так умри!

Сколько пафоса. Видно, он не те книги в детстве читал.

Ой, мама, а когти-то какие. Каждый с мою руку.

Раздался визг — это та дамочка наконец поняла, что делать ей тут совершенно нечего. Вот «послушники» оказались намного умнее, те, кто еще мог ходить, уже давно смылись. Остались только я и ОН.

Причем ОН явно не чай пить пришел. Не успел я развернуться, чтобы достоверно изобразить постыдное бегство, как ОН схватил меня своей огромной лапой и начал сжимать, пытаясь выжать из меня все соки. Самое удивительное, что у статуи ничего не получилось! Похоже, ОН был удивлен не меньше меня. А уж когда я разжал его когти и спрыгнул вниз, то и вовсе опешил.

— Как ты смеешь мне сопротивляться?! — удивленно спросила-пророкотала статуя, а потом, немного подумав, добавила: — Букашка.

— А на-а-ам все равно! — неожиданно вырвалось у меня.

Почему бы и не спеть перед смертью?

— А на-а-ам все равно!

ОН взбесился еще больше. Бедный, даже смотреть на него жалко стало.

— А может, разойдемся по-доброму? — расхрабрился я. — Ты не в моей весовой категории.

ОН проигнорировал мой жест доброй воли и совершил гигантский прыжок с явным намерением обрушить на меня весь свой немалый вес. Я еле успел отскочить! Врезавшись в противоположную стенку, ОН обломал себе часть крыла и взвыл от боли.

Раскрошился? Конечно, он же каменный, а я и забыл.

— Что? Щиплет? — участливо спросил я.

ОН взвыл еще громче и вновь прыгнул в мою сторону. Я элегантным сальто перепрыгнул через каменную тушу и в полете даже успел удивиться непонятно откуда взявшимся акробатическим навыкам.

Эх, жаль, оценить некому. Да и я сам со страху не оценил в полной мере. Я ж на физкультуре в школе даже простых кувырков делать не умел, а тут такое…

Эй, а у моего соперника отломался еще один кусок крыла, да и коготков поубавилось. Слабак! Пожалуй, теперь я буду называть его не ОН, а просто он. Слишком много чести для тупой каменюки.

Следующий час я провел в прыжках, кувырках, откатах, отбегах и отскоках. Спустя сотню-другую кульбитов все было кончено. Я лично раскрошил последний кусочек этой гаргульи — летучей мыши.

— Вот и все, — устало сказал я раскуроченному залу и опустился на колени. И куда подевались вся его таинственность и завораживающая красота? Остались одни осколки да обезображенные настенные фрески.

Я тщетно пытался отдышаться и неторопливо водил глазами по залу. Собственно, кроме глаз, я ничем больше управлять и не мог — тело решительно отказывалось повиноваться своему хозяину. Я собрался с силами и…

В этот момент мне на голову опустился камешек, величиной, наверное, не уступавший моей многострадальной голове. Последнее, что я почувствовал, — это чьи-то ловкие ручки, надевающие мне на палец перстень…

— Так вот как все было! — оповестил я небо о своей радости и опустился на землю.

Меня вдруг охватила дремота. Так захотелось спать, что просто сил не было. Я даже не успел отойти от трех растерзанных тел, как упал на траву и провалился в сон.

Последнее время все мои пробуждения отличаются особой неприятностью. Сегодняшний день не стал исключением — я проснулся в каком-то ржавом железном ящике.

Сколько себя помню, всегда боялся замкнутых пространств. Паника накатывает, знаете ли, да и вообще неуютно… Выпустите меня отсюда!

Я тут же начал ворочаться, биться руками и ногами… и вскоре умудрился-таки вылезти из чертова гроба. е-мое! Да ведь это и есть гроб! И, судя по большому количеству стальных ящиков, я оказался… в морге!

Морг выглядел… как морг. Множество железных ящиков, в коих, насколько я понимаю, лежали человеческие тела. Ага. Той или иной степени тухлости. Атмосфера от этого вовсе не улучшалась, и я поспешил ретироваться.

Только где раздобыть одежду? И как быть с раной? Ой!

Я стоял посреди морга в чем мать родила и удивленно ощупывал тело. На месте ранения ножом не осталось даже шрама! Совсем неплохо для недоделанного вампира. Про синяки я и вовсе молчу, они исчезли еще до того, как меня разбудила Лана.

Я отлично помнил все, что произошло сегодня вечером в парке. Хотя лучше бы мне об этом забыть, как о страшном и глупом сне. Я же теперь убийца, куда до меня знаменитому Джеку-потрошителю… он даже кровь человеческую не пил, любитель одним словом.

Как ни странно, совесть меня совершенно не мучает. Они же меня пытались убить – тут уж либо ты, либо тебя. И вообще, недостойны эти подонки того, чтобы из-за них сильно переживать. Да Да вообще, пора бы мотать отсюда куда подальше, пока работники не застали меня разгуливающим нагишом между стальными гробами.

Выглянув из окна морга, я мигом определил, что нахожусь на пятом этаже какой-то больницы. Хмм… судя по всему, сейчас что-то около шести часов утра. Или пяти? Во сколько там у нас летом светает?

Неожиданно за дверью послышались голоса.

И чего им не спится, а?!

Я вспомнил, как парил в воздухе всего несколько часов назад, и скрепя сердце прыгнул за окно, когда входная дверь уже начала открываться.

Шмяк!

Это не я сказал, это тело сказало… асфальту.

— Ой ты е…

А вот это уже я.

Я с трудом поднял голову и посмотрел наверх. Взгляд тут же уткнулся в окно пятого этажа, затем опустился до земли и прикинул траекторию моего падения. Из груди вырвался тихий стон, а мои и без того болевшие конечности прямо-таки взвыли. И это оттуда я только что выпал?!

Кое-как я отполз под размашистые ветки дуба, стараясь скрыться от любопытных глаз. И очень вовремя! Из окна выглянул озабоченный работник морга в форменном халате, огляделся по сторонам, чертыхнулся и скрылся из моего поля зрения.

Черт возьми, как же больно! Я даже не мог представить, что можно испытывать такую боль. Надо хоть немного прийти в себя…

Некоторое время я просто валялся под деревом, пытаясь не потерять сознание. Почувствовав себя немного лучше, я взял себя в руки и пополз в сторону дома. Слава богу до него было не так уж и далеко. Больница находилась рядом с Вешняковской улицей, а от нее до моего дома максимум десять минут ходу. Конечно, это в том случае, если вы передвигаетесь не ползком.

Прошло часа два, прежде чем я добрался до дома. Еще минут двадцать я доползал до своего этажа и отпирал свежеустановленную железную дверь ключом, который так удачно спрятал под ковриком.

Признаюсь честно, довольно трудно добраться до дома в семь часов утра во вторник, если на вас нет никакой одежды и переломаны почти все конечности. Впрочем, в любой другой день недели совершить такой переход было бы ничуть не проще.

Как я прополз все это расстояние, да еще так, что меня никто не заметил, для меня останется загадкой на всю, надеюсь еще долгую, жизнь. В процессе своего продвижения я терял сознание черт-те сколько раз, да еще и останавливался передохнуть каждые пять минут.

Закрыв за собой дверь, я с трудом дополз до кровати и мгновенно уснул.

Разбудили меня голоса за дверью. Уж очень их было много, и слишком громко они говорили.

Я довольно прытко вскочил с постели, метнулся в ванную и тщательно смыл с себя под душем всю кровь. И откуда ее столько? Неужели из меня? В таком случае осталась ли во мне хоть капля, или все вылилось? Несмотря на довольно логичные подозрения, чувствовал я себя превосходно. Просто лучился здоровьем и силой. О том, что еще недавно у меня были переломаны ноги и еще черт знает что, я старался даже не вспоминать. Впрочем, старания стараниями, а воспоминания сами по себе были очень расплывчаты, как будто я давеча очень сильно напился. Тело же и вовсе не помнило ничего. То есть обычно после перелома или ожога ты помнишь, что болело именно в этом месте и примерно так. А я вот не помнил. В памяти осталось, что, кажется, у меня было что-то сломано и было даже больно. Но вот что именно было сломано, где и как болело, я не помнил.

Проведя тщательный анализ собственного состояния и признав его удовлетворительным, я прильнул к дверному глазку.

На лестничной площадке собрались все мои соседи во главе с Клавдией Степановной. А еще там была Лана. Она стояла с заплаканными глазами и молчала, в то время как остальные ни на миг не замолкали.

Я прислушался…

— …он сам виноват… странный… убили…

Ничего не понимаю.

— Я же говорила, что он с мафией связан…

Знакомый голос, уж не Клавдия ли Степановна открывает все мои страшные тайны?

— …я сама видела, как они к нему приходили…

Ну точно, она самая. Так это они про меня, что ли?

— Теперь у нас в районе только спокойнее станет…

Та-ак. Это почему, интересно?

— А у него родственники-то были? А то кому квартира-то теперь?

Оп-па. Уже добро делят.

Лана, казалось, едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Нет, так дело не пойдет, пора вмешаться.

Я приоткрыл дверь, независимо прислонился к дверному косяку и стал слушать.

Первой меня заметила умница Лана. Она уставилась на меня, как будто увидела призрака, и даже глаза протерла для верности.

Щас еще ущипнет себя.

— Ау!

Ну точно, ущипнула.

Все резко затихли и уставились на Лану. Только старая грымза продолжала надрываться:

— По нему вообще давно тюрьма плакала…

Заметив, что все молчат, она тоже замолкла. Тишина приобрела зловещий оттенок. Собравшиеся на лестничной площадке соседи молча пялились на меня, не решаясь нарушить хрупкое равновесие.

— Кого хороним? — радостно спросил я, не преминув одарить всех присутствующих лучезарной улыбкой.

Лана радостно бросилась ко мне, обняла за шею и заплакала.

— Ну что ты? — Я немного смутился.

— Они… они сказали, что тебя убили у нас в парке… — Она разрыдалась еще пуще.

— Ну… слухи о моей смерти слегка преувеличены. Ты это… плакать заканчивай, я футболку только что постирал.

Она умудрилась меня еще и локтем под ребра ткнуть. Ишь, какая обидчивая. Но, черт возьми, как она мне нравится.

Первой конечно же смылась Клавдия Степановна. Потом начали расходиться и остальные. Кое-кто мне даже руку пожал! Раньше за ними такого не водилось, надо умирать почаще. Может, и уважать начнут.

— Пойдем ко мне, я тебя чаем буду поить, — сказал я, обнимая Лану за плечи.

— Я бы и чего-нибудь покрепче выпила, — пробормотала она.

— Запросто, ты только пойди умойся, а то вся заплаканная. И не стыдно? Взрослая женщина и плачет… Ау!

Она еще и щиплется.

— Я же мертвый! Можно бы и понежнее…

— Это уже не смешно, я знаешь как переживала.

— Ну прости, пожалуйста, Ланочка. Я не виноват, что меня с кем-то спутали, — начал оправдываться я.

Она скрылась в ванной. Ой, черт!

— Спутали?! А кровь откуда?

Это уже пахнет истерикой.

Должен признаться, что я, в общем-то, ее понимаю. Только кто же меня поймет?

— Я все объясню… потом…

— Нет. Либо ты мне все сейчас объяснишь, либо никогда, потому что я ухожу, — сказала она, появляясь из ванной.

— Эй, я же все-таки мертвый. Ко мне должно быть уважение и….

Она направилась к двери.

— Стой! Хорошо…

— Ну?

Ах, как она ножкой притопывает в нетерпении, а как ей идет это синее платье, оно так подчеркивает белую кожу шейки… Тьфу. Опять отвлекся.

— Ладно. Я работник ФСБ.

Она сделала шаг к двери.

— Тьфу. Хорошо, сама напросилась. Я — вампир. Стой, говорю.

Последние слова я сказал уже закрытой двери. На лестнице послышались быстрые шаги, сопровождаемые нелестными словами по моему адресу… кажется, даже нецензурными. Она даже вспомнила о том, что я ее так и не сводил в ресторан, как обещал. Скупердяем обозвала… Шутки шутками, а денег у меня действительно нет. Да и документы остались где-то в морге. Возвращаться я за ними, безусловно, не собираюсь. И без того проблем хватает.

Я молча смотрел на дверь и думал о своей жизни в свете изменений, произошедших со мной за последние месяцы… Блин! От меня девушка ушла! Хотя она номинально никогда моей девушкой и не была… но могла бы стать… наверное… хотя с таким характером зачем она мне нужна?

Впрочем… Может, оно и к лучшему. Ей будет куда спокойнее без меня. Только я-то как же? Мне лучше не будет, это уж точно, хотя и не придется о ней волноваться. Но, может, все же общение с Ланой стоит любых волнений? Да чего уж там, любая трата нервных клеток была бы по-королевски вознаграждена…

Я автоматически проверил замок на двери и понуро отправился в комнату. Там я плюхнулся в любимое кресло и уставился на глаз, который, в свою очередь, выжидательно уставился на меня.

— Ну что смотришь? – грустно спросил я.

Что ж, сейчас как раз подходящее состояние, чтобы задуматься над темой для книги. Думать о том, что со мной произошло, совершенно не хочется. Становится страшно. А книга… я давно мечтал написать что-нибудь веселое и юмористическое, только сейчас что-то не до юмора. Хотя теперь я могу смело писать мемуары или автобиографию. Материала вполне себе хватает. Хмм, как бы ее назвать?..

Мой взгляд невольно опустился на руку. На пальце играл светом красный перстень, и веяло от него каким-то… страхом, что ли. До меня даже не сразу дошло, что шторы-то все задернуты. Никакое освещение не включено. Откуда же свет на перстне берется? Получается, из него самого?

Мне вспомнилось, как на посвящении, выпив крови, я ощутил сильное зло, исходящее от перстня. А теперь эта гадость у меня на пальце. Интересно зачем? Чего добивались люди, ударившие меня по голове и насильно надевшие на палец перстень? По всей видимости, он что-то должен был со мной сделать. Подчинить их воле и сделать послушной игрушкой? Или еще что-нибудь? Может быть, эта жажда именно из-за перстня усилилась? Но ведь она была и до появления перстня. Найти бы кого-нибудь из этих «посвященных», да только они все были в капюшонах. Я знаю в лицо лишь темноволосую девушку. Эх, неужели эта красавица тоже с этим связана? Да, еще есть и Колдун. Устроить бы кому-нибудь из них допрос с пристрастием…